Осени только шестой день от роду, а Валя уже придумала себе новую миссию — теперь она спасатель игрушек. Она и раньше вздыхала, когда видела на площадках всевозможный брошенный плюш. Но начались дожди, и теперь каждый оставленный на скамейке зайка вызывает у дочери слёзы и желание дать бесхозной зверюшке кров.
На днях были на даче, там рядом с речкой разрушенная база отдыха и скелет трактора стоит посреди ничего, как монумент. Напротив того, что было окном, снаружи — два плюшевых пассажира: медведь ржавого оттенка и розовая овца. Дверца скелета гостеприимно распахнута.
Валька видит плюшевую компанию и начинает канючить:
— Мам, ну давай спасём, ну хотя бы одного, ну пожааалуйста!
— Это их дом, — пытаюсь отвертеться я. — Пусть живут здесь.
— Вот так дом, — парирует дочь — ты сама могла бы жить в таком?
— Ну слушай, я не дотянусь, Валь, высоко.
Здесь я не лукавлю: остов трактора правда высокий.
— А ты зонтиком подцепи, — проявляет чудеса сообразительности Валька.
Я смотрю на промокших насквозь, но в остальном приличных ещё медведя и овцу и мне становится не по себе. Нет, я понимаю, что игрушки стареют медленнее людей и, наверное даже машин. Понимаю, что их посадили сюда недавно. Но это понимание ничего мне не даёт, потому что сюрреалистическая композиция передо мной выглядит так, как будто вот какой-то тракторист вёз своим детям подарки, сделал остановку, чтобы покурить. Но тут его отвлекло что-то, может, иные формы внеземной жизни, а скорее, просто жизнь, и он исчез навсегда, даже дверь за собой не успел захлопнуть. А игрушки так и остались ждать, стареть вместе с трактором, даже ржаветь вместе с ним — вопреки официальным представлениям о свойствах плюша.
— Ладно, — соглашаюсь я, просто, чтобы не спорить, и подцепляю розовую овечку крючковатым кончиком зонтика, как будто специально созданным, чтобы овец с тракторов снимать.
Валька хлопает в ладоши, хватает мокрую игрушку и прижимает к груди.
Мы спускаемся к реке, но не проходим и ста метров, как дочь останавливается и начинает реветь.
— Ты чего? — говорю.
— Ми... ми... мишка, — глотает слезы Валенсия, — он что, теперь останется совсем один? Как я, когда ты улетала с папой смотреть белые ночи на Юпитер?
В общем, что я хочу сказать: медведей с тракторов снимать зонтиком тоже очень удобно.