Время обновилось, праздники кончились. Вдовец господин Ясон вышел на балкон в халате и шляпе с огромным тазом в руках: развешивать белье. Господин Афанасий занял свой будничный пост во дворе, среди вечно взволнованных сливочных куриц и сангвинически настроенного петуха с лихо запрокинутым набок жирным красным гребнем.
Господин Афанасий стоял, опираясь обеими руками на палку, и что-то внимательно рассматривал в высоком зимнем небе.
– Доброго тебе дня, Афанасий! – приветствовал его проходящий мимо господин Фемистокл. – На рыбалку поедешь?
– Если разрешат, – хмуро отозвался Афанасий, не отрывая взгляда от пыльного облака с голубыми заплатками.
– Я осьминога хочу поймать.
– Ночью будешь ловить?
– Фемистокл попытался поддержать профессиональный разговор.
Афанасий посмотрел на Фемистокла укоризненно, дескать, как можно не знать такие вещи.
– Ночью осьминогу холодно. Он ночью зябнет. Утром поеду, а лучше днем.
***
С нашей горы видно солнце и луну одновременно. Кроме того, гора собирает звуки природы в музыку. Северный ветер дал голос обычно безмолвному космосу.
Гуляли с Васей. Нас окликнула красивая пожилая дама – укладка, как у Маргарет Тэтчер, осанка, белые зубы… Я подумала, что это какая-то Васина учительница из школы, которую я не знаю.
– Привет! – крикнула она. – С праздниками! Какой у тебя вырос красавец, – дама сложила четыре пальца щепотью и провела длинную линию сверху вниз, показывая, какой именно у меня Вася красавец.
После обмена улыбками, пожеланиями и благодарностями, мы продолжили свой путь.
– Это твоя знакомая? – спросил Вася.
– Нет… Я думала, что это твоя знакомая!
Думали, что знакомая, а оказалось – просто хороший человек.
***
Послепраздничный рынок был тих и наряден, как бабочка. Только зеленщик Нектарий по привычке проорал «По-по-по», но его одернул Прокопий: «По-по-порвешься! Помолчи! Дай мне послушать, как звучит воздух».
– Здравствуйте, девочки, с новым годом! – поздоровался со мной и семидесятипятилетней госпожой Марфой Прокопий. – Ну что, Марфа, попалась тебе монетка в василопите, будет год удачным?
Госпожа Марфа подумала и ответила так:
– Мне досталась не монетка… а кое-что другое. Так что год будет удачным.
– Это что же?
– Когда я чистила ставриду, то нашла у нее в брюхе почти целую креветку!
***
Нектарий занимался маркетингом: повесил табличку на мандарины – «без костей». Разрезал лимоны и апельсины и выложил их в ряд.
– Нектарие, отложи мне 5 килограммов твоих апельсинов! – попросил господин Афанасий.
– Что, понравились?
– Да. Они у тебя какие-то… чистые!
Прокопий инструктировал свою помощницу Марьо:
– На нашем прилавке все должно быть по фен-шую!
– Это как? – не поняла Марьо. – Что значит «по фен-шую»?
– Значит, дешево!
***
– Ты, кажется, не в духе, – заметил Прокопий Манолису, когда они присели у жаровни выпить вина.
– Да карантин этот… Надоело... Устал. Не верю в пандемию, – задумчиво сказал Манолис.
– А маску почему носишь? – спросил Прокопий.
– Маску я ношу, чтобы не начать кусаться!
***
На агору пришел господин Ясон.
– Лук жгучий или лайт? – поинтересовался у Нектария.
– Жгучий, очень жгучий!
– Отлично, мне два килограмма. И еще картошки.
– Крупной или мелкой?
– Я чищу картошку сам, поэтому давай крупную… Маленькую оставь для женщин. Так, лук, картошка… положи еще редиску и….
– И? – уточнил Нектарий.
– И жди!
***
– Ты не знаешь, как его зовут? – госпожа Марфа кивнула на новенького продавца, в первый раз привезшего на рынок артишоки. – Как к нему обратиться?
– Нет, не знаю.
Госпожа Марфа помялась.
– Человек! Возьми, пожалуйста, свои деньги.
***
Солнечное лезвие взрезало слежавшийся серый войлок облаков. Ветер стих.
– У нас был один философ, Мамардашвили, – сказала я, подсаживаясь к Прокопию. – Так вот он говорил, что хорошие люди могут быть только грузинами. Но был готов включить в число грузин – греков.
– Какой замечательный философ! – умилился Прокопий, наливая мне вина. – Я с ним абсолютно согласен. Конечно, греки – не все хорошие люди. Но все хорошие люди – греки.