Сказки Юлии Кулаковой - непростые, глубокие, многослойные. Они затрагивают особо чувствительные струны в душе, удивительным образом напоминают о том, что мы живые и настоящие. Сказки эти ведут нас туда, где заканчивается детство и начинается взросление. Но где по-прежнему жива вера в чудо. Волшебные истории заставляют нас думать, мечтать, принимать жизнь во всех ее проявлениях. Сегодня мы хотим поздравить Юлию с замечательной новостью - выходом сборника "Драгоценные ветви". Причудливые, изогнутые, старые или совсем юные, всегда стремящиеся к свету и дающие новую жизнь. Меняющие форму и направление роста. Ветви - это символ пути, стремления, намерений и изменений. Сказки - это наш способ познавать мир с самого юного возраста, переосмысливать знания и передавать их следующим поколениям. Пусть чудесные сказки Юлии Кулаковой разлетаются по миру, рассказывают о добре и зле и помогают детям и взрослым верить в чудеса. Книгу можно заказать в интернет-магазине Озон или написать по адресу [email protected] с пометкой "Заказ книги".
— Я знаю, знаю, всё знаю, — сказал скороговоркой в трубку директор. – Но как я могу отказать нашей главной благотворительнице?
Звук открывающейся двери заставил его прервать телефонный разговор, швырнуть ни в чем не повинную трубку на рычаг – пришлось поправлять – и широко улыбнуться:
— О, вы уже здесь, госпожа Агнес?
— Да, я здесь, — нетерпеливо, будто ей пришлось ожидать целую вечность, ответила посетительница. – Вы предложите мне сесть?
Холодок пробежал по спине директора, он закивал и как-то криво махнул рукой в сторону кресел, купленных около полугода назад на деньги самой госпожи Агнес.
Посетительница села на краешек большого кресла и подняла голову, будто приглашая полюбоваться, — стройная, с высокой прической из седеющих волос, с неизменной нитью жемчуга на длинной шее, в закрытом строгом платье – и вся Агнес была такой, строгой и закрытой.
— Госпожа Агнес, — неуверенно начал директор. – Вы окончательно решили, что это будет Кэтрин? Я бы рекомендовал кого-то из более послушных и тихих детей этого возраста. Вот, например, Априль, она прилежно учится и тоже любит рисовать. Или…
Госпожа Агнес поджала губы, что заставило директора зябко поежиться:
— Кажется, вы считаете меня легкомысленной? – нажимая на каждое слово, произнесла госпожа Агнес. – Поверьте, я ответственно подхожу к любому своему выбору. Даже лучше, если Кэтрин обладает какими-то… недостатками. Я не ищу идеальную воспитанницу: как раз замечательно, что именно я смогу в чем-то ее… перенаправить.
— Прекрасно, госпожа Агнес, — выдавил из себя директор. – Тогда я велю ее позвать?
— Ну зачем же, — почти нараспев протянула женщина. – Я сама подойду к девочке – туда, где она сейчас находится, где ей привычнее. Мы должны менять свои представления об обращении с детьми, идти в ногу со временем. Подумайте, когда вы и весь персонал смог бы прослушать хорошую лекцию о новых методах воспитания, я организую. Благодарностей не стоит, а теперь идемте.
***
Вслед за директором Агнес вошла в просторный светлый класс. Учительница, скучавшая стоя у окна, вздрогнула и обернулась. Девочки встали из-за новых, далеко отстоящих друг от друга парт, приветствуя частую гостью.
— Вы же еще не видели наш новый класс, да? – заглядывая в лицо, спросил директор.
— Неплохо, но стены, сдается мне, неважно покрашены, — сквозь зубы тихо процедила Агнес, и бедный директор умолк.
— Здравствуйте, дети, садитесь, — объявила важная гостья, девочки шумно сели и продолжили свое занятие. Темные и светлые головки с заплетенными в косички или забранными в хвостик волосами склонились над альбомами. Некоторые улыбались, работая кистью и карандашом, невольно улыбнулась и Агнес. Она без труда отыскала взглядом девочку, приглянувшуюся ей в ту поездку в музей, что была на прошлой неделе: волосы у ребенка были цвета воронова крыла, и, как и неделю назад, были не заплетены. Другие девочки нет-нет да поглядывали на безмолвно стоящую у первой парты Агнес и замерших рядом учительницу и директора, а Кэтрин, казалось, даже не заметила их. Именно она быстрее остальных, услышав разрешение, вернулась к своей работе и сейчас увлеченно выводила что-то на листе, иногда касаясь его руками, будто не веря, что из-под ее кисти выходит что-то новое. «Нельзя, размажешь!» — хотела вскрикнуть Агнес – и сама себя мысленно пожурила за старомодность. Дети должны развиваться, творить, иначе как мы хотим привнести в мир что-то новое? Однако рамки все равно нужны…
Агнес быстро подошла к девочке и спросила шепотом:
— Тебя ведь зовут Кэтрин?
— Да, мадам, — не прерывая работы, ответила девочка.
— У тебя хорошая фантазия, я вижу, — продолжила Агнес, рассматривая рисунок. На листе, мазок за мазком, проявлялся великолепный сказочный дворец из коралла, бело-розовый. Он располагался на морском дне, изображенном так мастерски, что, действительно, хотелось потрогать и ощутить под рукой мокрый песок. Вокруг дворца, в едва достигающих дна солнечных лучах танцевали медузы, большие крабы несли во дворец на алых спинах золотые, изукрашенные драгоценными камнями чаши и блюда, до краев наполненные крупными жемчужинами.
— Это дворец морского царя? – спросила Агнес.
— Она всегда рисует море, — прошептал директор, тихо подошедший к ним. – И постоянно рассказывает о нем сказки. Целыми днями, госпожа Агнес!
Девочка на мгновение подняла глаза на говорившего – взгляд ничего не выражал – и продолжила рисовать. Агнес вновь, как в первый раз, удивилась цвету ее глаз: это был цвет чистого изумруда.
— Вы сами читаете детям сказки, а потом удивляетесь, что они их рисуют? – вслух сказала благотворительница. Ей показалось, что кто-то из детей засмеялся, и она довольно улыбнулась. – Вот скажи мне, Кэтрин, куда бы ты хотела сейчас поехать, если бы тебе разрешили?
— В красивый парк, мадам, — сказала девочка. – Или в сад. А еще я закончила рисунок.
И она обмакнула кисть в воду.
— Вот! – поняла палец вверх Агнес, не заботясь о том, что ее слушают ученицы. – Если хотите, чтобы дети рисовали что-то, кроме сказок, обеспечьте им возможность видеть что-то еще! Вывозите их почаще хотя бы в парк! Я уверена, что если бы Кэтрин поехала в мое имение в деревне – то очень скоро она рисовала бы и поля, и коров, и маленький домик, и ивы у речки. Правда, Кэтрин?
Девочка пожала плечами и подула на свой рисунок.
— Урок окончен, дети, — растерянно сказала учительница.
— Вот и хорошо, — резюмировала Агнес, оглядывая класс: девочки быстро собирали карандаши и кисти и, гомоня, выходили из-за парт. – А сейчас мы с тобой, дорогая Кэтрин, отправимся куда-нибудь. Мне очень о многом нужно с тобой поговорить. Может, поедем ко мне домой?
Девочка исподлобья взглянула на женщину и помотала головой.
— А куда бы ты хотела? – спросила Агнес.
— Куда вы и сказали: в парк! Там красиво, и я с собой альбом возьму, — бодро ответила девочка.
Директор еле сдерживал улыбку. Агнес кивнула и направилась к выходу.
***
К вечеру Агнес вынуждена была сознаться себе, что все идет немного не так, как она себе представляла. Будущая скромная и благодарная воспитанница строгой и серьезной госпожи, нисколько не удивляясь, что ее одну из всего класса освободили от привычных занятий и отвезли в старый парк, побегала по дорожкам, надолго задержалась у пруда, будто чего-то выжидая, немного порисовала, а все остальное время рассказывала госпоже бесконечные истории о море. Шторм и штиль, рыбы и диковинные животные, спасшиеся в бурю рыбаки и свет маяков на утесах – она повествовала так, будто побывала везде сама, и непонятно было, откуда семилетний ребенок знает столько былей и легенд о стихии, к которой Агнес всегда боялась и подойти. Один раз девочка решила рассмотреть бабочку и вручила женщине свой альбом: «Подержите?» Агнес опешила от такой непосредственности, а потом решила посмотреть, оправдывается ли ее теория о том, что ребенку просто не хватало впечатлений. Но с альбомного листа на нее смотрели не деревья и не дорожки парка, а блестящий на солнце кит, совершающий прыжок к солнцу из морских глубин.
— Ничего: еще рано, — сказала себе Агнес.
***
— Разумеется, вы были неправы, — горячилась Агнес в кабинете директора следующим утром. – Но это и моя вина. Нужно было больше думать о душевном мире воспитанников, а не только о новых партах. Девочке нельзя застревать в таком… особенном интересе, это может довести ее до душевной болезни. Я весь прошлый вечер проговорила с одним прекрасным профессором – о, сколького мы не знаем! Я пригласила его к себе, он даст мне консультации, а потом побеседует с вами и со всеми учителями и воспитателями.
— Вы меня звали? – раздался детский голос у двери.
— Кэтрин, как нужно правильно спрашивать разрешения войти? А как тебя учили обращаться к старшим? – нахмурился директор.
— Ничего-ничего. Теперь уж я сама займусь этими вопросами, — Агнес пристально взглянула на директора. – Где я могу поговорить с девочкой?
Директор поспешно вышел из кабинета.
— Садись, дитя моё, — Агнес шумно вздохнула, глядя, как Кэтрин без особых церемоний карабкается на большое, богато обитое кресло. – Мне сказали, что ты сегодня беспокойно спала?
— Это снова тот самый сон, — доверительно сообщила девочка, прищуривая ярко-зеленые глазки.
— Сон? – удивилась Агнес.
— Да, он часто мне снится. Я его даже нарисовала. Вам, говорят, показывали мои рисунки? Я стою где-то высоко-высоко, под самым небом, и разговариваю с драконом.
— С драконом? Таким в чешуе и с клыками? – нарочито засмеялась Агнес.
— Значит, не видели, — Кэтрин комично пождала губы и покивала. – Нет, такие драконы, конечно, тоже бывают, но ко мне приходит во сне совсем другой.
— И что тебе говорит дракон, дорогая? – осторожно спросила женщина.
— Он говорит: «Дочь моя, моя непослушная принцесса, когда же ты нагуляешься по земле и вернешься домой?»
— Вот оно что, — Агнес облегченно улыбнулась. — Тебя, наверное, очень часто называют в приюте непослушной?
— Да, называют. Только не объясняют, чего именно я не слушаюсь. Вроде все делаю, что говорят, — и девочка развела руками.
— Не беспокойся, дорогая, теперь я тебе буду все объяснять, — Агнес поздно спохватилась, что она даже не поставила девочку в известность о своих планах. Девочка настороженно смотрела на нее.
— Да, дорогая, ты скоро переедешь ко мне. Я дам тебе хорошее воспитание и образование, ты будешь жить в моем большом доме и учиться правильным манерам.
— Почему? – только и спросила Кэтрин. Агнес не знала, что ответить. Сказать честно, что в музее ей понравилась живость девочки и ее заинтересованность, с которой она слушала экскурсовода и рассматривала каждый предмет, в то время как остальные просто перемещались сонной группой из зала в зал? Женщине показалось, что девочка напугана. Агнес почему-то была уверена, что любой ребенок ее полюбит с первого взгляда, а сейчас впервые в жизни осознала, что это вовсе не так и что ей очень хочется понравиться этой странной девочке. Что же такого сделать, чтоб расположить ее к себе? Особый интерес, профессор, разговор с директором… все это придется отложить на потом:
— Скажи честно: ты хочешь поехать к морю?
Девочка кивнула. Агнес казалось, что Кэтрин смотрит на нее так, как смотрела бы сквозь стекло, и вчерашние рассказы о море, которые ей показались проявлением детского доверия, на самом деле не более чем радость от появления нового слушателя плодов фантазии девочки.
— Тогда едем. А потом я подарю тебе один подарок, — сказала женщина.
Кэтрин встала.
***
Водитель отвез их на берег. Море было видно с длинной дороги, огибающей город, почти на всей ее длине – кроме одного небольшого участка, где водную синюю гладь скрывали от проезжающего горы. Город любовался зеленой поверхностью этих гор, и путешественник мог и не догадаться, что для проплывающего на лодке это вовсе не мирные возвышенности, а серые, каменные, пусть и небольшие, но – скалы. Словно бы некогда эти горы разломили пополам и те половинки, что стояли в море, унесли куда-то. Полоска нагретого солнцем пляжа обрывалась у первой же горы, и дальше пройти пешком вдоль берега было нельзя.
— Но мы можем пройти по воде! – сказала Кэтрин, давно поднявшая подол юбки руками и шедшая по колено в морских волнах. Агнес отрицательно качнула головой.
— Жалко, — ответила Кэтрин, набрала в руку воды и стала смотреть, как она, капля за каплей, течет сквозь пальцы. Потом еще и еще. Потом она подняла голову и всмотрелась в вершину скалы – или это показалось Агнес?
— Туда нельзя, это опасно, — на всякий случай сказала женщина. – Думаю, нам пора возвращаться. Сегодня тебе надо хорошо отдохнуть и выспаться, а завтра я приеду за тобой рано утром.
Они дошли до машины, — Кэтрин несла туфли в руках и , как была, босиком и в песке, забралась на сиденье. Агнес решила промолчать об этом.
— Подожди, Кэтрин, а как же подарок? — сказала она.
Женщина достала большую коробку, перевязанную лентами, и сама достала оттуда красивое розовое платье. Кэтрин смотрела на платье так, будто видит такие каждый день, — или Агнес вновь показалось?
— Завтра с утра переоденься сразу в это платье. Раз ты у нас принцесса – будешь принцессой!
— Хорошо, — спокойно ответила девочка. И, будто вспомнив урок, добавила:
— Спасибо.
Агнес привычно взмахнула рукой, поправляя золотой браслет, который она всегда носила на руке… и вдруг поняла, что браслета на запястье нет.
— Что-то случилось? – девочка будто очнулась от долгого сна.
— Нет, ничего особенного. Кажется, я потеряла браслет на берегу, — Агнес не знала, как правильно себя повести, а перспектива возвращаться на берег, который пугал ее, тем более не радовала.
— Идемте, — девочка спрыгнула на землю и побежала к волнам. Женщине оставалось только последовать за ней.
Девочка прислонилась к скале и сказала:
— Сейчас.
Она вынула из кармана намокшего форменного платья что-то и зажала в руке. Ее губы зашевелились, затем она протянула руку вперед и разжала пальцы.
На ладони девочки лежала большая жемчужина идеальной формы.
Откуда она у нее? Агнес даже машинально схватилась за ожерелье на груди, но это было смешно: такой жемчужины у нее не было и быть не могло. Может, это игрушка? Но что-то подсказывало женщине, что в руках ребенка – самый настоящий жемчуг. «Возможно, память о родителях, — успокаивала себя Агнес. – Спрошу позже. Но что за странная игра?»
Вокруг, тем временем, действительно начинало происходить что-то странное. Птицы перестали кричать над морем, ветер не то стих, не то решил поменять направление, а волны… честное же слово: волны двинулись вспять!
Агнес слабо вскрикнула. А волны все отступали и отступали, пока дно не обнажилось до камней, дальше которых не заплывали обычно и самые смелые.
Девочка пошла по открывшемуся дну, на котором теперь лежали редкие длинные водоросли, она внимательно глядела по сторонам, вдруг радостно бросилась куда-то в сторону и извлекла из-под колючей зеленой пряди растения золотой браслет. Затем подошла и вложила его в руку оторопевшей Агнес:
— Теперь можем ехать.
Девочка двинулась прочь от моря. Агнес поспешила за ней, очень боясь увидеть то, что сейчас происходило за их спинами: море, шумно дыша, быстро возвращалось к скале.
***
Всю ночь не спала Агнес. Думала она, впрочем, только об одном: как пройдет первый день девочки в ее доме. И когда, наконец, пришло время вставать – Агнес, уверенная в своем умении все делать правильно, в том числе и вовремя вставать, никогда не заводила будильника – женщина открыла дверь спальни, нетерпеливо позвала служанку (та должна была бы, по обыкновению, зайти через десять минут), однако заметила, что ее голос впервые в жизни немного дрожит. Как же это волнительно – брать на себя ответственность за ребенка!
Всё шло хорошо: Кэтрин, в платье принцессы, с дорожной сумкой и с альбомом под мышкой, а с ней директор, учительница и весь ее класс ждали гостью во дворе приюта. Девочка с пепельными локонами – видимо, Априль – преподнесла Агнес букет цветов, та поблагодарила всех, помогла будущей воспитаннице сесть в автомобиль, и они поехали домой.
Однако уже с порога Агнес услышала заливистую трель телефонного звонка. Экономка, взявшая трубку, сообщила, что госпожу Агнес ожидают в правлении города по какому-то важному вопросу, причем о звонке распорядился сам мэр.
Приказав слугам заботиться о девочке и дав пару дополнительных распоряжений нанятой еще неделю назад умелой и опытной няне, Агнес сказала Кэтрин, чтобы та была умницей и ждала ее вскорости.
— Да, госпожа Агнес, — кивнула Кэтрин, что заставило Агнес улыбнуться. «А всего-то надо было — приехать в приличный дом!» Но думать об этом сейчас было некогда.
Женщина вернулась домой после полудня. Она сразу прошла в светлую спальню девочки. Кэтрин сидела на кровати, застеленной покрывалом с кружевами, рядом стояла хмурая няня. В белой ночной рубашке девочка казалась похожей на ангела, но ангел этот был весьма грустным и честно пытался расплести аккуратно заплетенные няней косички.
Агнес жестом отпустила няню и села рядом с ребенком на стул с резными ножками:
— Кэтрин, этого не нужно делать. Волосы мы будем заплетать, как все приличные девочки, а на праздники у нас будут красивые прически, как у настоящих принцесс. К некоторым вещам нужно просто привыкнуть, понимаешь?
Кэтрин, насупившись, молчала.
— Разве у вас в приюте нет дневного сна? У нас он тоже обязательно будет. Порядок очень важен, Кэтрин, ты должна это понять. Но не думай, что мы будем жить скучно. Мы обязательно будем ездить в … (она на мгновение осеклась, потому что не хотела вспоминать при девочке о море) … в парк, в театр, в музей – тебе же понравилось в музее?
Кэтрин закивала.
— А сейчас ложись в кровать, а я почитаю тебе сказку.
— Какую? – спросила девочка.
— Про… — Агнес протянула руку к новенькому шкафчику с книжками, достала первую с краю. – Про …зайку. «На лесной опушке, среди цветов, стояла избушка, а в ней жил зайка…»
Девочка как-то жалобно взглянула на Агнес, улеглась поудобнее – и в минуту заснула.
Женщина не сразу поверила, что воспитанница уже спит. Какое-то время она еще читала вслух про волшебную лужайку, на которой каждый день росли грибы и ягоды для доброго и веселого зайки, потом отложила книгу. Читать девочке Кэтрин про зайку было, похоже, несколько поздновато. Но это не страшно, ведь и великие люди совершали ошибки, тем более в воспитании детей. Агнес заставила себя вспомнить, как пожимал ей руку мэр при столичных гостях, и от сердца немного отлегло. Надо бы дойти до книжной лавки и заодно пройтись пешком по свежему воздуху, это полезно. Перед тем, как выйти из спальни, она заметила, что альбом девочки лежит на тумбочке. Агнес открыла его и увидела выполненный карандашом детский силуэт, облака – и странное существо с узким, как у змеи, телом. У существа была похожая на лошадиную морда с длинными усами. Видимо, это и был тот самый дракон, что приходил в снах и журил девочку за непослушание.
***
— Так какую же сказку вам нужно? – удивленно переспросил ее старичок.
Хозяин лавки поначалу было очаровал ее старомодностью во всем: от оправы очков и бархатного пиджачка до учтивого слога. Однако вскоре Агнес начала терять терпение. Старик никак не мог понять, что ей нужна хоть и сказка, но такая, чтобы в ней было поменьше необъяснимых чудес и чтобы совсем не было чудовищ. Чтобы герой, а лучше героиня, и вообще положительные персонажи много работали и всего добивались собственным трудом. Что касается сказочных существ и прочего волшебства… какая-нибудь добрая фея – это еще куда ни шло, но, пожалуйста, никаких колдунов, великанов, а главное – драконов! И поменьше приключений: ребенок очень впечатлительный. И вот еще что: книга должна быть очень красивой. Старичок уже утирал пот со лба, но ни одна книга из, наверное, сотни посетительницу не устраивала.
— Осталась вот эта, — сообщил хозяин. Он достал с полки большущий том в великолепной обложке из алой мягкой ткани с золотым обрезом.
Агнес взяла книгу, с трудом удерживая, открыла – и едва ли не бросила ее в руки удивленному старичку:
— Вы только посмотрите, что в этой вашей книге! Чудовище такое, чудовище другое, еще одно чудовище!
— Но герои всегда сражались с чудовищами за прекрасных принцесс, а потом играли свадьбы! – возразил старичок.
— Еще и свадьбы, — простонала Агнес. – Мне нужно воспитать семилетнюю девочку приличной и работящей, ей не надо думать о свадьбах! А ваши книги – верх легкомыслия и результаты совершенно не применимой в жизни фантазии. Сами прочтите, что там написано!
— Откуда читать? — растерялся старичок.
— С конца! — крикнула разозленно Агнес. Она не помнила, когда в последний раз выходила из себя и грубила.
Старичок послушно поставил указательный палец на последнюю строку страницы и, когда она закончилась — перелистнул, продолжая читать:
— У него на земле много сыновей и дочерей от прекраснейших из женщин, все дети зеленоглазы и черноволосы. День и ночь в его подводный чертог несут жемчуг, золото и прочее богатство, какое только можно найти на морском дне. Рюдзин обладает множеством жемчужин, вызывающих приливы и отливы…
Агнес, дрожа, заглянула в книгу. На картинке был изображен дракон – точь-в-точь такой, как на рисунке Кэтрин.
Агнес побледнела и опустилась на стул. Через секунды – а может, минуты – запахло сердечными каплями, поданными в золоченой ложечке добрым старичком. Женщина выпила лекарство и в ужасе посмотрела на хозяина лавки.
— Что сделать для вас? — участливо спросил старичок. – Послать за доктором?
— Нет. Мне срочно… такси, — прошептала Агнес.
***
Таксист – полный, с усами почти как у сказочного дракона – очень удивился, когда Агнес потребовала остановиться прямо на дороге, напротив гор. Женщина пошла к берегу, еще не зная, зачем она это делает. В ушах стучало – возможно, из-за сердечных капель.
Она сбросила туфли, вошла в воду, вцепилась руками в камни и подняла голову.
Наверху, на скальном выступе, стояла Кэтрин. В нарядном платье, босиком, с распущенными по плечам волосами. Она держала в руках жемчужину. От страха Агнес не могла бежать, а волны уже лизали скалу. Чудом не касаясь женщины, они сначала, будто играя, поднимались до высоты ее роста, следующие совершали прыжки все выше и выше, рассыпались брызгами. Город не мог этого видеть – только горы…
Наконец, самая высокая волна достигла уступа, где стояла девочка, и схлынула. И Агнес увидела его. Серебристое тело, нестерпимо блестевшее в лучах солнца, усы и странная, добродушная морда с змеиными глазами цвета изумруда. Существо открыло пасть и что-то произнесло, укоризненно качая огромной головой. Агнес, кажется, знала, что именно.
Кэтрин стояла молча. А потом вдруг разжала руки и крепко-крепко обняла дракона, обвила маленькими ручонками. Огромный водяной вал поднялся к вершине горы, какое-то время он стоял стеной и казалось, что с вершины скалы берет начало водопад. Потом он схлынул – и унес с собой и дракона, и девочку. Вскоре море успокоилось – будто и не было никогда ни волн величиной со старинные замки, ни серебристых драконов, ни маленькой девочки в розовом платье.
Только маленький отблеск на уступе еще долго был виден в лучах догорающего солнца.
Но что это — просто ли игра света или потерянная дочерью дракона волшебная жемчужина, поджидающая героя-смельчака, — Агнес не знала.