АВТОР: ЛЁЛЯ ТАРАСЕВИЧ
ФОТОГРАФИЯ: IRMINA WALCZAK
В командировку я набрала с собой работы в самолёт и отсела от коллег на два ряда. Приготовилась подняться над землёй и писать без остановки четыре часа к ряду.
Или поспать, а потом пописать пару часиков.
Или поспать, потом почитать интересную книжку, припрятанную на дне сумки, а уже потом писать. Хотя бы час.
Заработали турбины, стюардесса привычно отмахала руками инструкцию по безопасности. Сзади захныкал малыш, я обернулась — молодые родители выглядели испуганно, но бодро, с сосками и бутылочками на изготовку, целым пакетом погремушек и любимым плюшевым зайцем.
Мы начали набирать высоту. Звук сзади тоже. Ребёнок вошёл в штопор, покраснел от натуги и не собирался сдаваться ни погремухам, ни соскам. Родители придумывали все новые варианты, испытывали способ за способом, но тщетно.
Я открыла и закрыла книжку. Включила и выключила телефон. Прикрыла глаза, но крик проникал под веки и наполнял меня раздражением. Возмущением и вообще какого лешего!
Я открыла глаза. Родители исполняли танец с бубнами перед малышом, совали ему в беззубый рот бутылочку, ставили солдатиком…
Я сидела и боролась со своим настроением, которое также вошло в штопор, как и малыш. Я тратила на это все душевные силы, которые собиралась потратить на книжку и творчество.
И тут заметила возмущённые взгляды, которые некоторые пассажиры (а чаще пассажирки) кидали в эту семью. Кидали, как огненные шары. Кидали неприкрыто и даже стараясь, чтобы их увидели.
Увидели — и что??? Спрыгнули с парашютом? Ясное дело, что нет.
Эти взгляды были предназначены для того, чтобы мама с папой испытали чувство вины. Большое, нет, огромное, неисчерпаемое. Чтобы им было хуже, чем тем, кто не может читать, писать или спать. И неважно, что им уже хуже.
Я вспомнила все баталии на эту тему в интернете, раньше думала — ради хайпа, а тут вдруг сама оказалась в эпицентре проблемы. Вспомнила всю ту грязь, все эпитеты, все «пожелания».
И знаете, мне больше не пришлось тратить силы на борьбу с возмущением, оно растворилось, перемололось и вылилось в желание помочь. Взглядом. Словом. Разрисованным стаканчиком с веселой мордашкой, протянутым между сидениями, — а вдруг отвлечёт хоть на минуту?
Я сидела и думала о том, что любой негатив можно убрать. Просто поменяв точку. Но не точку в самолёте с седьмого ряда на 16-й, а точку зрения. Поменяв не других или ситуацию, а самого себя и своё отношение. И тогда полет запомнится не плачущим личиком ребёнка, а улыбающейся физиономией со стаканчика.