Итак, мы бухнулись с разбегу в кризис 6-7 лет. Разберемся по порядку.
Мы – это не то что «мы покакали» или «у нас режутся зубки». Мы – это потому что мать – полноценный участник кризиса, его двигатель и разгребатель, ударо-приниматель, терпение-развиватель, сопле-вытиратель и слезо-сморкатель. Ну или наоборот, я уже путаюсь.
Все остальные члены семьи тоже предупреждены, до зубов вооружены моими наставлениями, надели каски и боятся заходить к нам домой. Случайно оказавшись всё же на нашем пороге (читай – в эпицентре боевых действий), они шепотом интересуются положением на фронте:
— Ну, как ОН сегодня?
Мммм, сложно объяснить, как он сегодня, в условиях сменяющегося тридцать раз на дню настроения. Сложно объединить и уместить в себе смесь котенка с дикобразом, который просится на ручки, тут же тебя отталкивает, потому что ты не так его взяла. Умоляет поиграть вместе, но сразу же выгоняет тебя из комнаты. Еще и из твоей. Запирается в ванной и там всерьёз ссорится с тюбиком зубной пасты, пуляет его в стену, а потом долго ржет, что тюбик отлетел в унитаз… И да, мы проснулись всего лишь полчаса назад.
Поэтому МЫ. Я, сын и его величество гормон роста.
А вот «бухнулись с разбегу» — это образно, потому что Матвей туда свалился уже несколько недель назад, а я поняла это только что.
Я как будто бежала-бежала к намеченной цели и вдруг увидела, что все остальные участники забега свернули на новый маршрут. Аааа, то есть, финиши тут плавающие? А я и не в курсе, я не прочитала мелким шрифтом правила в договоре. Ну в том, который всем, видимо, выдают в роддоме вместе с кульком, к которому почему-то прилепили твою фамилию.
Осознание кризиса – это прозрение, инсайт, вспышка, своеобразное «бинго», я поняла, что происходит. Почему мы вдруг начали ссориться каждый день, почему я злюсь, негодую, устаю и выматываюсь больше обычного. Падаю замертво после обычного ужина, ведь он голодный, как стая волков, но есть хочет совершенно не то, что ты приготовила. Причем неважно, что именно ты приготовила, он это не хочет, еще не узнав, что там вообще в кастрюле. И не хочет он это три раза за вечер, потому что ужинает тоже три раза. Полноценно: мясо, гарнир, салат. Кто готовил три разных блюда ежедневно в течение хотя бы недели, тот меня поймет – падаешь замертво. Хорошо, если в кровать.
То есть, я как бы не ребенка отследила, а лично себя. Принюхалась к атмосфере в доме, чувствую – воняет. И иду по углам искать, где протухло.
Осознание кризиса, а особенно наступившего уж слишком рано, если верить учебникам, — это прям паника. Куда бежать? Что делать? Как его спасать? Таблеток от кризисов нет? А, нет, вот это жалко, конечно… А если накачать сына седативным – это совсем противозаконно или просто негуманно?
А тут еще в садике спрашивают: «Лёля, а у вас дома всё в порядке?» То есть, как бы интересуются, не начала ли я заниматься проституцией по понедельникам или пытаться выброситься в окно по субботам.
Если без шуток – спасибо нашим воспитателям, что они тоже отследили ребенка так быстро и так чётко. Разработали варианты, возможные причины и пошли выяснять. Это очень поддерживает, убеждает, что я не одна на поле боя.
Теперь у меня есть крутейшие инфоповоды для постов ежедневно. Ну а что? Во всем надо искать положительные моменты. Даже когда ты находишься в эпицентре урагана/смерча/тайфуна с прекрасным именем Матвей. Или их только женскими именами называют?