.
Я разбила коленку, упав на ступеньках. Или просыпала на пол соду, пока мыла посуду. Заигравшись, выломала кукле руку. Потеряла мячик. Испачкалась в луже. Поссорилась с кем-то во дворе. Порвала у книжки уголок. Чиркнула карандашом по стене. «Горе ты моё». «Ты меня в могилу сведешь». «Зла на тебя не хватает», — вот что я слышала в ответ.
До 4-х лет меня воспитывала бабушка. И потом, живя с родителями, я всё равно приезжала к ней на каникулы каждое лето. Отлично помню несколько бабушкиных фраз, которые она повторяла всякий раз, когда я разочаровывала и расстраивала её, когда она злилась, когда моё поведение выходило за рамки ее воспитательных представлений. Разумеется, я не могу точно сказать, как часто это случалось. Но ведь я хорошо запомнила её слова. Вернее, вспомнила их, когда стала взрослой.
«Горе ты моё луковое. Ты меня до белого каления доведешь. Зла на тебя не хватает. Опять ты за своё. Фу, какая плохая девочка. Чтобы я этого больше не видела».
Я разбила коленку, упав на ступеньках. Или просыпала на пол соду, пока мыла посуду. Заигравшись, выломала кукле руку. Потеряла мячик. Испачкалась в луже. Поссорилась с кем-то во дворе. Порвала у книжки уголок. Чиркнула карандашом по стене. «Горе ты моё». «Ты меня в могилу сведешь». «Зла на тебя не хватает», — вот что я слышала в ответ.
Прошло 25 лет, я родила сына и только теперь начинаю понимать, какой след оставили эти слова. Я стараюсь не драматизировать, честно. Конечно, я и не думаю, что одна-единственная фраза сформировала меня как личность. Я переформулировала бабушкины слова, чтобы увидеть их суть. Если честно, стало не по себе. Ведь это было так: «Я не хочу тебя видеть. Я несчастлива, что ты есть. Ты делаешь мне больно, и я могу умереть из-за тебя. Ты недостаточно хорошая».
Вот, оказывается, чей голос я слышу, когда у меня что-нибудь не получается с первого раза. Когда я не оправдываю чужих ожиданий. Когда я хочу сделать по-своему и отстаиваю право быть такой, какая я есть. Каждый день я сталкиваюсь с тем, чего не слышала уже 15 лет как минимум.
Бабушка меня очень любила. Она мечтала о внучке, с радостью согласилась помочь моим родителям и вырастить меня. Она была доброй и ласковой, она часто меня хвалила и была довольна мной. Она заботилась обо мне, когда я болела. Кутала меня на зимнюю прогулку. Закармливала до тошноты. Учила здороваться, благодарить, уступать старшим, не обижать малышей, не обманывать, не спорить, всегда быть послушной, есть до чистой тарелки, делать ровный пробор и не класть локти на стол. Я не отрицаю необходимости передать ребенку социальные нормы. Всё, в общем-то, было правильно. Бабушка любила меня. В силу травм, которые достались военному поколению, она любила меня так, как могла. И говорила то, что умела.
Мне остается принять это. И говорить своему сыну что-то другое. Например, при случае, я повторяю:
Ты мой хороший.
Я тебя очень люблю.
Я счастлива, что ты родился.
Мне нравится быть рядом с тобой.
Можно и нужно говорить всё, что подарит ему чувство безусловного принятия. «С тобой всё в порядке. Иногда ты плохо себя ведешь, и мне это не нравится. Иногда твоё поведение разочаровывает меня, и мне становится грустно. Иногда я могу кинуть об стенку какую-нибудь игрушку со злости или, что хуже всего, шлепнуть тебя. Но я сразу прошу за это прощение. Я была не права».
Избаловать ребенка безусловным принятием невозможно. Поэтому я не боюсь произносить слова любви и радости столько раз, сколько мне захочется. Я просто даю ребенку обратную связь – «малыш, с тобой, в общем-то, всё в порядке. Бывает, конечно, ты промахиваешься и поступаешь нехорошо. Бывает, что я очень злюсь. Но с тобой всё окей. Пожалуйста, помни об этом, даже когда я не смогу этого говорить или ты не захочешь слушать».